— Но, — поняла Алинка, что у меня есть доводы и «за», в этой авантюре.
А эта… Волосы тёмные, цвет не определю, так навскидку, и не брюнетка, и не шатенка, а что-то среднее, и красноты в них нет. Волосы, видно, длинные. Коса, под Тимошенко, на затылке в украинскую колбасу свёрнута. Это смотрится отпадно! Представляю, как рано ей надо по утрам вставать, чтобы до выхода на работу успеть такую красоту навести.
— Да, в больнице при выписке на комиссии сказали, что послали документы на оформление инвалидности.
— Так Марина Николаевна проведать заходила, она как раз собиралась домой после дежурства. Посидела около него на краешке кровати, погладила по волосам этого оболтуса и ушла. Потом девка нашего врача, из реаниматорской, заглянула. Вроде, тоже попрощаться пришла. Всё новым айфоном светила и такая радостная отчего-то была. Наверное, ей её хахаль подарил за лучший минет — о ней по больнице такие слухи гуляют!
Чокаемся и цедим божественный напиток. Опять её тело плотно прижалось правым боком ко мне.
— Ну ладно, я тогда отчаливаю, — лыбится бугаёнок. — Может чего ещё надо?