И я вдруг понимаю, что через несколько часов нас тут будут прессовать следователи. Парни реально на физрука злые и как бы, в натуре, до самосуда не дошло.
Два зала, которые раньше были для бокса и гимнастики, оценили, с учётом замены окон и дверей, по двести пятьдесят штук. Пол там нормальный. Косметический ремонт, электрика, ну и двери с окнами. Плюс, на покупку инвентаря и мебели, с учётом раздевалок в спортзале и бассейне, ещё пяток миллионов. Одни маты, спортивные маты, обойдутся мне в кругленькую сумму.
А я всё анализирую то, как же получилось со мной это чудо. Спасибо богине за возможность прожить заново жизнь, пускай и за единственного на земле родного человека.
А через пару дней, когда эта падла поняла, что у меня и денежки водятся, потребовал проставу сделать — стол, поляну в палате выставить. У него дружок собутыльник в соседней палате чалится. Но опять не по адресу обратились, о чем я им, не стесняясь в выражениях, и поведал.
Отобрал я вещи, что налезли на меня и не вызывали взрыв веселья со стороны эксперта в виде Александра Даниловича. В итоге оказалось, что из кучи моих, а вернее, сына, вещей ничего путного по его представлениям нет. Для занятия спортом ничего вообще даже близко. Меховая куртка в условиях детдома как-то не катит. Нормального тёплого пуховика нет. В чём осенью бегать и просто по улице гулять — тоже.