— Не больше денег, — усмехнулся я. — Уж очень не понравилось мне, что врываются в комнату все кому не лень, а потом оказывается, что они и вести себя в приличном обществе совсем не умеют!
Не ожидая такого от тринадцатилетнего пацана, моя дама чуть не сдала крепость.
— …раньше-то именно тут был фасад здания, его, так сказать, лицевая часть, — рассказывает Васильевич. — Но потом переиграли. Вон, видишь, с торца большая пристройка имеется? Это раньше гараж был, мастерские. Ребята по выпуску тут учились на шофёров, но, с приходом демократов, всё похерили. Машины продали, мастерскую в конец разграбили. Как ещё ворота эти железные на металлолом не сдали, не пойму. Там два машиноместа, но если поприжаться, то и легковушку спокойно можно загнать. В аренду помещение не сдать — опять же, образовательное учреждение, в общем, замкнутый круг.
Ну и дела творятся … даже представить не мог, что пойдут на такое, чтобы деньги заграбастать и совсем никого не останавливает, что я всего лишь подросток. Тринадцать лет, седьмой класс.
— Выставить ставку с вашими оппонентами — дело заманчивое, но тратить на это деньги я не собираюсь. Свои деньги. — Наконец-то принимаю я решение. — Но, даже взяв ваши деньги, я приложу все свои силы к победе нашей, детдомовской команды. Без ставки, в свою очередь, я в спор ввязываться не буду. Хотите рискнуть — милости прошу, поддержу всеми силами хорошее футбольное противостояние.
Кассирша смеётся, глядя на мою слишком полную фигуру.