Где-то до пенсии на северах чалился, как на тюремной шконке, а потом и по работе на шахте. Тёртый калач. Наглый и с претензиями на лидерство. К тому же, кому не в кайф получить шестёрку, которая за тобой ухаживает. Только обломилось ему. Послал, причём в первый же вечер и почти первыми же словами, которыми мы с ним обменялись.
— Да, мне бы такое… — я замялся. Трусы и носки я себе сам, пожалуй, в Пятёрочке сегодня куплю, а вот остальное…
Это пари, этот спор, и вытребованный с меня договор. Есть шанс отказаться. Уж больно, и правда, от него тухлятиной тянет, но и азарт берёт. Такое поле для экспериментов с силой богини! Физически натаскать парней, подкормить, и поставить удар. На ворота — Волка, и тоже настропалить, чтобы всё летящее ловил. Шанс есть. А чтобы увеличить этот шанс, надо настоять, чтобы все готовились к матчу в полном формате. Два тайма по сорок пять минут. Потом, если надо, дополнительное время и серия пенальти, если ничья на табло стадиона будет висеть.
Посыл на сон, небольшой отток личной энергии.
Мои руки очень аккуратно пошлись по её плечам, нежно, едва касаясь, тронули трепетное тело в районе груди, и опустились по животику на ноги.
— Он пришёл в себя, Геннадий Яковлевич. Даже, вон, пытается головой крутить… — раздался голос в голове.