Завистливые взгляды пацанов моего возраста, и откровенное, оценивающее разглядывание почти взрослых воспитанниц.
В этот раз действовала она более напористо, опять языком заставила разжать мои зубы, а потом мне в рот предала конфету.
— Я намерен опробовать на вас определенные методики. Они мои, я их разработал недавно. И разрабатывал для того, чтобы самому начать бегать.
— Иннокентий Карлович, — обратился я к нему, — у меня есть предложение, которое успокоит вашу совесть.
Я, наверное, никогда в жизни не старался так быстро двигаться, что на перебитых и еле заживающих ногах сделать очень не просто.
— Что странного-то? — удивляюсь я такой реакции на мои простые, по сути, слова.