– Ты спросила, что тебе это даст, – сказала Кларисса. – Вот это.
Этого следовало, конечно, ожидать, потому что его инсайт был самым неглубоким – а значит, короче дорога домой. Но мы с Ринатом сразу почувствовали, что он предпринял специальные усилия, отдельно от общей программы.
Любое переживание завершается в тот самый момент, когда мы его осознаем, и сменяется другим. Нет никого, с кем это происходит – есть лишь сами переживания. Вернее, их уже нет, как нет тех искр, которые высекал когда-то из зажигалки саядо Ан.
– Ну, есть много определений, – наморщился буддолог. – Но правильно, думаю, будет сказать, что это такая духовная практика, при которой медитатор непосредственно постигает три главные характеристики бытия…
Но туда, как оказалось, нельзя попасть даже за самые большие деньги, и эмо-пантограф помочь здесь не может – никаких приятных или неприятных чувств там нет, и если в четвертую можно свалиться просто по инерции, потому что она естественным образом наступает вслед за третьей, то в пятую или шестую уже нужно карабкаться самому.
– Зато еще нет снега, – ответила Кларисса. – Это очень хорошо, что нет снега. Легче будет жечь костер.