Ему почудилась лодка, солнечное морское утро, золотая рябь на воде – и юная девушка, улыбающаяся рассвету. Эта девушка была так невозможно хороша, что Саядо Ан даже поморщился. Ничего доброго эта красота никому не сулила.
– Ну, чтобы было по-человечески. Как раньше, без дефектов.
Она неподвижно лежала в кровати несколько минут, вспоминая разные мелкие детали сна – а потом позвонила Жизели.
– Кому лучше? – спросил я. – Я же именно об этом и говорю. Лучше всегда бывает кому-то конкретному. Кому будет лучше отдыхать?
Вот что надо было сделать: натащить мангу на Федю. Таня легко и безусильно стала мангой, зацепила свой образ крюком и швырнула себя – юную, чистую, со смеющимися солнцем глазами – в смутно мерцающую вдали Федину лысину.
«Стоп, – сказала она себе, – стоп. Ты игуана. Даже если эта хуемразь соскочит, даже если… Я все равно не буду больше щипать брови. Никогда. И ноги брить тоже не буду».