Самое главное, что во всех этих наивных заигрываниях с красотой чудилась древняя тщета, века и тысячелетия напрасных попыток избежать распада и гибели – из-за чего подлинная природа реальности проступала еще отчетливей. Но я знал, что самое страшное в моем положении – это отчаяться и потерять надежду. Поэтому я не возражал, даже когда мои ладони и пальцы красили в оранжевый цвет.
Ну почему, почему мы все понимаем так поздно?
– И да и нет, – сказал Дамиан. – Если очень напрячься, то да. Опыты уже делали. Пересылали мысли из мозга в мозг по интернету. Отдельные слова. Из Франции в Индию, кажется. Но в практическом смысле это скорее развлекательные аттракционы, чем функциональные системы.
– А ты нас не предупреждал, – ответил Юра. – Ни слова не было, что надо с тобой советоваться. Или что такое вообще может произойти.
Таня молча сделала как он сказал – только отошла переодеться за толстое дерево. Из обернутого вокруг бедер полотенца получилась вполне убедительная юбка годной длины, а сапоги оказались велики совсем немного.