– Но ведь это не кино, – сказала Таня. – Это жизнь.
– Это солнце игуан. Оно светит даже сквозь русскую зиму.
– Так-так, – говорит, – все с себя сорвать. А что именно на вас было?
– Голливудских евреев жалко, – сказал господин Федор. – Они по утрам на деловой лад настраивают. Бодрят. Сразу вспоминаю, куда проснулся… Знаешь, сколько за них Юра предлагал? Он их у меня уже год выпрашивает. А я держусь.
Минут через десять подъема Таня вспомнила, почему она карабкается сейчас вверх по этому склону. Ее обидчик Федя был связан с этой горой. Он получал свою силу именно отсюда.
Из темноты перед ней появилось лицо Клэр.