Но, несмотря на этот целительный эффект, я испытал раздражение на автора заметки, чего со мной не случалось уже давно – в последние месяцы я ощущал только имманентный ужас бытия.
– Нормально, Федь, – сказал он. – Логика есть.
И какая мне теперь была разница, что моя куча навоза покрашена золотой краской?
– Даже бумажные сохранились. Сейчас принесу…
Кларисса с серьезной миной кивнула – и вдруг засмеялась опять. В этот раз Таня засмеялась вместе с ней.
– Садись, – сказала Кларисса и похлопала по бревну.