Штатный шашлычник семьи был в это время в Лондоне – но Ринат обещал собравшимся, что привезет все необходимое и сделает такой шашлычок, которого никто из них прежде даже не нюхал.
Но в журнале обнаружился еще один возможный сценарий – третий. Таня по душевной робости ни за что не решилась бы подумать о таком сама.
– Нет. И не хочу. Не надо мне про зефир, у меня времени мало. Ты самую суть изложи, очень коротко. Общую идею.
– А-а-а-а, – протянул Федор Семенович. – Вот теперь, кажется, понял.
– Я слышал от переводчика не очень приличную шутку про мочалку «по ленинским местам», – продолжал монах. – И если я понимаю ее мирской смысл правильно, то даже эти места уже не совсем те, потому что соратницы и соратники политика Ленина давно умерли, и мир населяют новые женщины и мужчины – так что назвать эти участки их тел ленинскими можно только условно.
– Угу, – кивнул Ринат мрачно. – Было, да. Только недолго. Сам же и обломал. И где оно теперь? Стабильности нет… А это, Юра, и есть непостоянство.