И что теперь? Нечего и думать продолжать передвигаться на четвереньках, и трети оставшегося пути так не одолеет, как будет расстрелян из крупнокалиберного пулемета. К сожалению, броня такие пули держит не всегда, они, должно быть, специальные, вроде тех - урановых.
Он не помнил абсолютно ничего, но при этом понимал каждое слово, высказанное людьми, которых тщетно силился разглядеть.
Можно, конечно, и дальше наблюдать за загадочной деятельностью незнакомца, но только есть ли в этом смысл? Он сейчас очень удачно повернулся спиной к засаде, грех не использовать удачный момент. И дело тут не в опасности с его стороны, он разве что для Чавка опасен, вот только поймать его надо живым и невредимым, а с этим, в случае погони с перестрелкой, могут возникнуть сложности.
Дождавшись, когда невидимый глазами, зато прекрасно различимый в "сфере зрения" танк окажется над бетонной трубой, скрывающий восемьсот литров первоклассного сюрприза, Трэш согнул левую руку, одновременно напрягая правую, чтобы сделать с ней то же самое парой секунд позже, когда самый большой пикап подъедет к зданию максимально близко.
Сжав между пальцев выдернутую из разгрузки покойника гранату, Трэш сумел ухватиться когтями за кольцо, легко его вытащить, не разгибая стальные усики, после чего рычаг отделился с нехорошим звуком - прижать его к корпусу сноровки не хватило.
Тьма, опустившаяся на город, лишила Трэша цветного зрения, но других неудобств не причинила. Глаз, поврежденный Мазаем, восстановился до такой степени, что от здорового неотличим, так что, можно зреть в оба полноценно. Вон, в двухстах метрах крыса прошмыгнула, еще пару дней назад она могла остаться незамеченной, но времена изменились.