Это прекрасно, значит, никчемного бойца можно временно игнорировать, пускай играется дальше. Трэш размахнулся блоком, метнул его в пулеметчика, спешно разворачивающего свое тяжелое оружие и, не обращая внимание на удары автоматных и винтовочных пуль по непробиваемой коже, присел, просунул руку в щель разошедшегося шва, напрягся, ритмичными рывками тела начал отгибать край броневого листа кверху.
- А эта мертвая, причем, из нее все потроха вырезали. То есть, смотрится она плохо. Разницу улавливаете?
Свою маленькую стаю Трэш оставил в громадном бетонном здании, заставленном различным оборудованием. Не очень-то удобное место, но было там одно исключение - будка из фанеры и пластика в углу. Должно быть, раньше в ней размещался какой-то мелкий начальник, знавший толк в удобствах. Внутри все добротно обшито вагонкой, мебель, в основном, не первосортная или грубо-самодельная, но с претензией на красоту, из минусов лишь дверь небольшого размера, тяжеловато в такую протискиваться.
Улица на этом участке оказалась очень широкой, но Трэш рискнул перебраться через нее именно здесь. Да, место, конечно, открытое, но тут образовалось что-то вроде коридора между десятком замысловато столкнувшихся машин. Это, конечно, не густые заросли, и не хитросплетение промышленных сооружений, но получше перехода в обозримых окрестностях не видно.
Ладно, чего уж тут голову ломать - жив, и ладно. Повреждения брони не вечны, они тоже затягиваются, пусть и не так быстро, как хотелось бы. Трэш отыщет убежище и еду, отлежится, залечит и новые пробоины, и старые, в возможностях своего организма он уверен, тот на многое способен и не с таким справлялся.
"Почему ты его не кормишь?" - тем же способом спросил Трэш.