И шелуху от рассыпающейся брони он тоже оставлял - тело своими методами пыталось сбить пламя.
А Трэш внезапно оказался в водовороте нахлынувших воспоминаний. Тех самых воспоминаний, о старой жизни, отголоски которых, иногда, в критически важные моменты, выдавал таинственный внутренний голос.
- Он теперь целиком ваш. Как хотите, так и поступайте, не мне вас учить заниматься вивисекцией.
- Первый, я догоню. Я не забуду поделиться, верь мне.
Да и сможет ли он вообще восстановиться после такого? Не факт. Пока спал, отвалилось несколько фрагментов броневых пластин, а из дыры в левом боку натекла немала лужа гноя. С этой раной дела откровенно плохи, а как себе помочь, Трэш не представлял. Только и сумел, что обтереться пачками бумажных полотенец.
- Это Мэнсон, сэр... - ответили неохотно, приглушенно.