И еще кое-что - зараженные почему-то к бубновым не приближаются. Трэш понятия не имеет, в чем тут дело, похоже, заклятые враги используют какой-то секрет. Нужно будет у Сыча потом спросить, возможно ли такое.
- Еду на рельсах поищем, - ответил на это Трэш, не сбавляя скорость и озираясь вдвое пристальнее прежнего в поисках возможных угроз.
Ничего, сюрприз будет. И как показывает опыт сосуществования с Чавком, при должной политике убеждения, они уплетают все, что им дают, не сильно крутя носами.
Оказывается, сумасшедший и глупый вовсе не Трэш, ничего здесь не понимающий, а сам мир. Вот как можно вообразить территорию неизвестного размера, большая часть которой нестабильна и обновляется с периодичностью от первых часов до нескольких десятков лет (а, возможно, и сотен).
При виде Трэша вожак отбросил дурно благоухающую коровью кость, кем-то давно и тщательно обглоданную, после чего принял угрожающую позу, заурчал, вытянул уцелевшую руку, зловеще растопырив когти.
Да он и так не очень то успеет от него удалиться, ведь рев двигателей нарастает, боевые машины забираются по крутому склону балки, скоро они окажутся наверху. И тогда Трэш умрет, потому что прятаться здесь негде. У него всего одна надежда, один шанс - впереди виднеется понижение, возможно, это очередной овраг и, возможно, его не успеют быстро обложить, оставят возможность ускользнуть.