– Хочу, конечно. Ты же меня с площади увел, я не успел поужинать, – смирившись с грубой манерой общения, в тон отозвалась я.
– Запах, – пояснил на мое замешательство. – Собаки могут учуять. Доберешься до людей, пополнишь запасы еды.
– Разумеется, господин, – выложила я на стол все бумаги.
Мы медленно, чтобы едва переставлявший ноги преступник смог не отставать, добрались до выхода со склада. Уже рассвело, как оказалось, и мои спутники заявили, что из трущоб они, так уж и быть, со мной выйдут, а то жалко меня, дурака. А дальше – сам. Некогда им время терять.
– Магия сидхе… Ты и она, ваша музыка, ваше созвучие душ сняли с меня заклинание, Рэми. – Дарио говорил едва слышно, но его слова словно набат звучали в оглушающей тишине комнаты. – Не спрашивай – как. Я и сам не понимаю, потому что это абсолютно невозможно. На меня была наложена печать вечной немоты. Кое-кто… – недобро усмехнулся он, – очень не хотел, чтобы я заговорил. А ты взял и сорвал эту печать, даже не заметив ее. И вот итог. Я, конечно, прочувствовал всю гамму ощущений от столь грубого вмешательства в неснимаемое, как считалось, заклятие, но голос ты мне вернул.
– А вот все равно не пущу! – заупрямился банщик. – Тут чистое место, люди мыться приходят. А его тряпье?! Не позволю войти заразе! Делайте, что хотите!