Родители погибли больше пятнадцати лет назад, м-да, не повезло пацану. Жил сначала в интернате, потом в трёх приёмных семьях и везде нравилось… хм, это тут такая практика, к слову. Не работаю, живу на субсидии и сбережения, которые мне оставили приёмные родители, плюс вклад, куда начислялась пенсия за потерю семьи. Квартира досталась от государства, и полностью принадлежит мне, могу хоть продать, хоть подарить.
На вяленое и жареное мясо, которое имелось у нас, смотреть без содрогания и тошноты было невозможно, уж очень плохо оно перенесло многочасовое купание под дождём. Несмотря на голод, никто к нему так и не притронулся. Зато воды было с избытком: налили все ёмкости, что имели при себе, во время дождя, который разошёлся так, что струи почти ничем не отличались от тех, что бьют из крана.
Беседа двух женщин затянулась совсем ненадолго. Не прошло и пятнадцати минут, как Эльза вышла из-под навеса и подошла ко мне, оставив негритянку наслаждаться покоем.
Петли и вовсе провернулись бесшумно и только тихий стук дверного полотна о стену был самым громким и при этом едва ли смог меня разбудить, если бы спал, а не боролся с дикой болью, которая рвала тело на тысячу частей.
Ставку я делал на всю имеющуюся сумму – тысячу рублей. Кристина и Сури очень настойчиво предлагали помочь мне с деньгами, но отказался. Не потому, что такой благородный (хотя ещё из прошлой жизни и старого «имперского» воспитания привык помогать женщинам без всякой корысти), просто оплатой за лечение Сури была её помощь и Кристина в денежной афере. Женщина в возрасте, удивлённо посмотрела на меня, потом на моих спутниц, видимо, опознала в них суперлюдей и решила умерить своё любопытство или попытаться отговорить меня выбросить на ветер такую сумму. Приняла за мажорчика? Сына богатых родителей, которые обеспечили своему отпрыску дорогую и статусную охрану. Пли решила, что мы семья и эхоры балуют своего молодого супруга, помогают ему не заскучать, и в первом, и во втором варианте столь крупная ставка уже не кажется таковой.
– Мне бы попить бы, во рту всё пересохло, – попросил я.