— Я сразу был против того, чтобы самим продавать иконы, — возмущенно напоминает он.
— Спокойной ночи! — с получившемся, неожиданно большим свертком я отправился в бабушкину комнату. Ответов я уже не слышал, прикрыв дверь. Тормозят родители от моей прорезавшейся вежливости, отметил про себя. Ладно, пусть привыкают. Если у меня что-то получится из запланированного, еще не так будут удивлены.
Довольный он смотрит на меня. Я обозначаю аплодисменты.
— А зачем ты привела бараковского? Зачем нам свидетели? Или ты хочешь втроем? — нагло, глядя на меня, цедит он.
Похоже мимо. Наверное, придется самому грушу мастерить. Горбатова заинтересовать мне нечем. Не деньгами же, которых кстати нет. Секции бокса на заводе нет, и не предвидится, а спортинвентарь для несуществующего бокса заводу покупать нет необходимости. Не обосновать. А у отца с матерью не тот вес на заводе, чтобы протолкнуть неоправданную покупку в завкоме или где там выделяют деньги на спорт. Конечно, если проявить настойчивость, заинтересованные в боксе явно найдутся среди молодежи города, на заводе, в райкомах, исполкоме и в спорторганизациях. Предложение есть. Культ силы в городе и единоборства популярны. Тогда и тренер найдется, и секции появятся и спортинвентарь, только я буду уже в это время далеко от моего города — в Москве или в Питере… тьфу, в Ленинграде. А по выбитой у бюрократов боксерской груше будут стучать другие. Мне ведь сейчас надо себя проверить и навыки полезные отработать. Иначе — только в драках.
— Еще бы! Завтра опять тебя сюда притащу, — угрожаю.