Я задумался — честный парень, без понтов, без гнильцы, не рвач, но и не добытчик. Надеяться на такого можно, но за ним не укрыться женщине. Он не ведущий, а ведомый, даже в своей профессии. Менее умелые, но более наглые и пробивные его оттирают, но при необходимости используют. Спрятался от жизни за своей музыкой и доволен.
— Сережа! Ты же обещал! Не надо, — просит она шепотом. Опирается спиной на меня, вытягиваясь и раздвигая пошире ноги. Маринку трясет мелкой дрожью. Ее щелочка совсем мокрая. Я продолжаю ласкать пальцами клитор. Другой рукой мну поверх платья ее грудь, и нежно целую шею и за ушком, пользуясь тем, что ее голова лежит у меня на плече. Маринка стала постанывать возбужденно дыша. Я, чувствуя членом ее попку, готов был взорваться. В яйцах уже чувствовалась приближающаяся боль. Дыхание у нее ускорилось и стоны стали громче. Я увеличил скорость массажа клитора. Маринка замерла, напряглась. Попыталась сдвинуть колени, и резко вскрикнув начала содрогаться, сильно вцепившись ногтями мне в руку. Я терпеливо ждал, не обращая внимания на боль. Наконец содрогания прекратились и она расслабилась.
— Мы, наверное, вышли за эти нормы с костюмами и определенными приличиями в танце Домино. Но ведь, пропустили девчонок на городской концерт? — соображаю и удивляюсь я. Хотя в спорте, балете тоже девчонки одеты вызывающе.
— Спасибо, не надо. В профкоме обещали помочь, — мотает головой, вытирая слезы.
— Ах ты — молодой подхалим! — рассмеялась она. Все облегченно заулыбались. — Мы подумаем, — пообещала.
— Довертелась жопой перед пацанами, до интриговалась, вот и нарвалась, — думаю, вглядываясь в виноватое лицо.