– На воротах? – переспросила Ольга, немедленно вспомнив, при каких обстоятельствах ей доводилось слышать о подобном способе умерщвления.
– А оно и не входило в мои планы. Ты ведь даже не выслушал нас…
– Тенгиз. Не беспокойся, твою кабину он не засветит. Все продумано, очередной родственник мэтра Альберто будет тихо сидеть в твоей каморке, писать свои исторические труды и лишь иногда выбираться в лавку за продуктами. На костылях.
– Очень хорошо, значит, пробивается, – воодушевилась целительница и, полагая, наверное, что пациент по-прежнему ничего не чувствует, ласково погладила небритую щеку.
На втором этаже кроме Ольги проживали: молодая супружеская пара, оба танцовщики известной балетной труппы, певица из Королевской Оперы и писатель, почти не вылезавший из своей комнаты. Писателя Ольга знала, ибо его бессмертные творения с упоением перечитывала по пять раз Акрилла. У самой Ольги они вызывали зевоту и воспоминания о сериале про рабыню Изауру. В мансарде, куда не доходили водопровод и канализация, обитали ребята попроще. Юный ученик скрипача, непризнанный поэт, начинающий драматург, старенький актер, звезда которого закатилась лет двадцать назад, и две молоденькие девушки, начинающие певицы.
– Что?! Какие еще смущение и робость, к такой-то матери?! Я тебе не девица в первую брачную ночь!