– Нечего сказать? Тогда пошли, покажу тебе кое-что, – мужичок споро потопал во тьму в сторону полигона, а Людвиг последовал за ним. Этот мужичок был первый, кто с ним нормально разговаривал за два месяца. До этого к нему обращались как «мясо», «эй ты» или вообще игнорировали. Свал разговаривал с ним только на полигоне. В остальное время он его упорно не видел.
– А меня почему… – хотел было снова возмутиться Пест, но отец его оборвал.
– Боишься? – спросил Черт, придвинув морду к Ратмиру.
Когда юный воздушник пришел в себя, первое, что он произнес, было: «Я летал!», потом он закашлялся, но спустя минуту утробного кашля он засмеялся, крикнув: «Я ЛЕТАЛ!». Повторяя как безумный эту фразу, он поплелся в сторону города, держась за ребра. Идти было тяжело, дышать больно, и юноша то и дело обхватывал то одно дерево, то другое, чтобы отдохнуть, но, несмотря на это, он продолжал идти к городу и повторять: «Я летал!»
– Ну, да… не плачут… – порывы ветра периодически бросают на небольшое окошко капли дождя.
– Пест? – не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Лык, мастер рыбного дела в селе Ведичей.