– А ты? Ты о чем думу думаешь? – спросил брата Дым.
Когда она вошла в помещение и глаза привыкли к полумраку, она отвесила поклон сидящему за столом мужчине. Стол стоял у единственного окна, а мужчина сидел спиной к женщине. Лица она не видела. Глаз не сразу заметил выходившего на улицу молчаливого старика. Тот сидел у стены на лавке и с угрюмым видом пытался плести лапти. Даже от входной двери было видно, что лапоть у него был «не ахти».
Пест шел по грязной портовой улице. Люди его встречали по-разному. Некоторые провожали подозрительным взглядом, некоторые кивали, а те, кого он когда-то лечил, подходили, говоря: «Доброго дня, Серебрушка». От такого внимания юноша постоянно ежится, взгляд держит у земли, словно виноват в чем-то.
– Я не глазами ему платил, я право ими смотреть отдал, – поправил Пест.
Повторяя раз за разом эту фразу, он дрожащими пальцами вскрыл маленький флакончик и опрокинул в себя. Глоток, глубокий вдох, кашель.
– Солнце село, не буди деньги, – Пест кивает на небольшую тумбу, на которой уже лежат четыре серебряные монеты.