Боги, что этот крашеный переселенец выделывает с роялем! Да, зависть низкое и недостойное чувство, но что поделаешь, когда это чувство сильнее тебя! И какая к демонам разница, семь нот или двенадцать! Эх, слышала бы это Саэта…
Заплаканный, но решительный принц сидел на кровати и с лихорадочным возбуждением на лице изучал какую-то книгу, которую при виде входящего короля тут же закрыл и сунул под одеяло. Разумеется, его величество заинтересовался подпольным чтением юного кузена и чуть ли не силком добыл потрепанный том из укрытия. Заглавие на тисненой обложке тут же испортило весь положительный эффект от последних новостей.
– Это тебе тоже ваш придворный маг сказал?
По-любому, приходить сюда было опасно. Но оставить Лену Григорий Петрович не мог. Чем бы вся эта история ни кончилась, девочка обязательно пострадает. В лучшем случае уволят. Либо под гребенку, вместе со всеми подопечными Главного, либо сам Главный избавится от бесполезного агента, чтобы заменить своим человеком. В худшем же случае – или эти втянут в свои уголовные дела, или те по судам затаскают. О третьем варианте дядя Гриша предпочитал не думать, хотя образ скулящего Жорика в застенках департамента Безопасности преследовал его весь остаток дня и всю ночь.
– Я к Дэну, но тебя-то уж подброшу, куда тебе надо. Что это ты, гляжу, с костылем?..
А вот с головой творилось что-то непонятное. Она стала чутко реагировать на каждую мелочь, будь то лишний круг во время пробежки, скандал с внутренним голосом или обычное изменение погоды. Но если подобные недомогания можно было объяснить последствиями травмы, то беспричинные приступы, регулярно происходившие через день, объяснениям не поддавались. За две луны Кантор уже научился их различать и условно поделил на очередные и внеочередные.