Эти были гораздо больше, с овчарку размером. Правда, выглядели они неважно — шерсть кое-где шла проплешинами, как при лишае, глаза слезились и капала слюна.
Плюха, провожаемый «добрыми» взглядами одноклассников, поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Мы с ним, естественно, не пошли — во-первых, незачем народ без нужды заводить, а во-вторых, присутствие посторонних только повредило бы — все равно ни у кого из нас репутация со старостой и вполовину не была прокачена против тарасовской.
— Пнял! — кивнул Пётр Петрович. — Ща… Ща… И вот так. Кроч, я тут Петьке денежку на карту кинул, вам длжно хватить. Валите, поклубитесь, оттопырьтесь, раз уж праздник сегодня. А мы тут тихонько, по стариковски, посидим… Раз уж вы нам олэксклюзив подогнали, надо же им от души воспользоваться, по взрослому хозяев выставить. Все, валите быстрей, пока матери не слышат. Петьке много не наливать!
И она суеверно поплевала через левое плечо и три раза стукнула по черепу Митрича.
К концу куплета агрегат довольно бодро выдавал партию ударных, а на втором куплете вступили гитары и мы с Митричем.
— Да ладно тебе, ты что — первый день Митю знаешь? — Светлана сегодня была в удивительно хорошем настроении. — Что он, что ты — иногда как ляпнете такое, что хоть стой, хоть падай. Интереснее другое — почему Митя сказал «она узнала». По записке же не понятно, мужчина писал или женщина.