– Звонил Натан Ульрих. В канале выловили тело, они думают, это Жиль.
– О, это Альберт Брандт! – округлил глаза Морис Тома. – Уверен, вы не могли о нем не слышать!
– Неужели ты не романтик? – рассмеялась танцовщица. – Можешь забраться в окно по клену!
Я унес пустую бутылку на кухню, разделся и подошел к зеркалу. К счастью, никаких следов от удара электрическим током на коже не осталось. Ожоги на запястьях и лодыжках сделались четче и ярче, сильно зудели и чесались. Не страшно – еще несколько дней, и раздражение утихнет. Куда больше беспокоило рассечение на виске, ранка хоть и затянулась, но выглядела при этом покрасневшей и воспаленной. Пришлось вновь залепить ее лейкопластырем.
– Один из них расследовал его исчезновение.
Я надолго задумался, но ни к какому определенному выводу не пришел.