Я прикоснулся к полоскам лейкопластыря и кивнул.
Большой Джузеппе в полный рост. Большой Джузеппе сидя. Большой Джузеппе в движении на полушаге.
Людям прекрасно известно, что они умеют делать, а чего делать не умеют. Зачастую они заблуждаются в оценке собственных способностей, но знать – знают наверняка. Я такой роскоши был лишен. Сложно объективно оценивать собственные навыки, когда понятия не имеешь, чем занимался еще два года назад.
Еще не так давно переполнявшая меня сила почти развеялась, сменилась неуютной опустошенностью; я ухватил последние крупицы власти над собственным телом, направил их в кисти и со всего маху приложился кулаками по кирпичной стене.
Не зря, выходит, Пьетро табак на дух не выносил. Не мое.
Морис достал записную книжечку в кожаной обложке, заглянул в нее, потом посмотрел на настенные часы.