– Чего надо? – неприветливо спросил парень, вытирая руки ветошью.
Инспектор Моран оказался худощавым господином средних лет в отлично пошитом вечернем костюме; в петлице пиджака алела гвоздика, из нагрудного кармана выглядывал аккуратный треугольник белого платка. Аристократическое лицо сыщика было худым и бледным, с высокими, круто заломленными бровями, прямым носом и тонкими бледными губами. Напомаженные волосы он зачесал назад.
– Могу узнать, по какому именно? – прищурился Остридж. – Если это, конечно, не секрет?
– Остановись на углу, – потребовал я. – В переулок не заезжай.
Ситуация не нравилась до отвращения. Грядущее покушение на императрицу мало заботило меня, другое дело – судьба Берлигера! Если заговорщики добьются успеха, профессор приобретет немалое влияние, и до него будет не добраться, а в случае провала его попросту казнят. И в том и в другом случае я останусь ни с чем.
Рамон рванул на себя дверцу кабины, сунулся внутрь и выволок на дорогу обмякшего водителя.