– Тито! Тащи сюда свой тощий зад! – затем обернулся и скомандовал уже мне: – Дуй за саквояжем толстяка! У нас в запасе не больше пяти минут, потом сюда нагрянет половина полицейских округа. Уходить будем по реке.
Намек не остался незамеченным; владелец салона переменился в лице и поспешно открыл верхний ящик, но достал оттуда не разряженный револьвер, а всего лишь аптечный пузырек.
Два санитара прикатили тележку с накрытым простыней телом, врач в белом халате сдернул ее и отошел в сторону. Кожа обнаженного покойника в ярком свете показалась синюшно-бледной, сам мертвец выглядел одутловатым и распухшим; сказалось нахождение в воде. И все же я узнал его с первого взгляда. Это был Жиль.
– Китайцы тут днем крутились, – пояснил испанец и запахнул пиджак, скрывая засунутый за пояс «Веблей». – Сбежал, что ли?
Совпадение. Всей своей теперешней жизнью я был обязан одному-единственному совпадению. Просто выбрался из реки на пристань в тот самый момент, когда граф Гетти собирался застрелить жену то ли из-за подозрений в измене, то ли желая поправить финансовые дела за счет страховой выплаты. А скорее – по обеим причинам сразу.
Поэт выбрался на тротуар, стянул на шею гогглы и взбежал на крыльцо. Я отпер входную дверь, кинул пулю в кадку с пальмой и расплылся в улыбке, благодушной и насквозь фальшивой.