Ольга первой встала с лавочки и протянула руку.
Лицо поэта после удара электрическим разрядником было бледным, и я бы ему даже посочувствовал, но мне было не до того.
Инспектор задумчиво посмотрел на крупный бриллиант в перстне и никак комментировать услышанное не стал. Просто пропустил мимо ушей. Но я в своих выводах нисколько не сомневался. По всему выходило, что Моран искал валики фонографа отнюдь не для сокрытия улик. Слишком уж нервно он отреагировал на огненный всполох в окнах клуба. Инспектор хотел именно отыскать записи крамольных разговоров, а вовсе не уничтожить их. Он вел свою игру.
– Какого дьявола ты вмешиваешься в мою личную жизнь?
– В мой кабинет! – приказала госпожа Робер. – А вы чего стоите? Ворота закройте!
Толстячок сделал еще несколько шагов, приложил к груди руку и упал на колени, а потом медленно повалился вперед и уткнулся лицом в землю. На светлой ткани его прогулочного костюма быстро расплывалось кровавое пятно.