Впрочем, дождь вскоре начал слабеть, в низких облаках появились рваные прорывы. Освещенные солнечными лучами здания оказались неуместно яркими на фоне темно-синего неба. Когда подъехали к «Сирене», тучи окончательно снесло к центру Нового Вавилона, и над нами раскинулась чистая синева.
– Макс, переговоришь с господином Маркесом сам. У меня нет на него времени. Только сначала закрой за нами!
Я повернул голову, чтобы лоб не кололи острые мелкие камушки, и увидел, как Лука освобождает моих товарищей по несчастью. Рядом со связанными вышибалами у стены каретного сарая сидел и водитель фургона; нос его распух, пшеничного цвета усы слиплись от засохшей крови. На земле валялось наше разряженное оружие, а вот табака и след простыл.
Я открыл конверт и вытащил убранные в него фотоснимки.
Повидавший всякое дядька даже бровью не повел, достал мерный стаканчик, наполнил его до риски и передвинул ко мне.
– О, Жан-Пьер! – неожиданно обрадовалась моему появлению танцовщица. – Заходи!