Потом выудил из кармана пиджака связку ключей, отпер дверь служебной лестницы и поднялся на второй этаж. В кабинете выложил пиджак на письменный стол, а сам без сил плюхнулся в кресло.
– О нет! Бедняжка угасала постепенно. И это было хуже всего. Но вот снова несчастье! Не удивлюсь, если господина поэта прокляла одна из этих театральных вертихвосток! Все они там ведьмы похотливые!
– Нет, не знал, – подтвердил он, откусил хлеб, прожевал, глотнул молока и вновь покачал головой. – Нет, только по номерам и прозвищам.
Сгустившуюся над лекторием тьму вдруг прорезала ослепительная искра, в один миг она взметнулась в небо и перекрыла своим сиянием зависшее в зените солнце. Напуганные мощью принявшей свое истинное обличье императрицы тени расползлись по глухим углам. Площадь залил яркий свет, его круг начал быстро расширяться, захватывая соседние дома и растекаясь по ближайшим улочкам и переулкам.
– Поговорить! – рявкнул бугай. – Док собирался с ним поговорить!
На первом этаже «Золотой музы» было обустроено уютное кафе, и я расположился внутри, намеренно выбрав место, с которого мог наблюдать за стойкой портье. Сделать это оказалось не так-то и просто: заведение пользовалось немалой популярностью, и ранних посетителей хватало с избытком.