– Со мной все будет хорошо, – легкомысленно заявила она.
Софи вставила тонкую сигаретку в мундштук, закурила и задумчиво выдохнула струйку табачного дыма.
– Говорить буду сама. Просто поддержи меня, если понадобится.
– Убирайся к дьяволу, Жан-Пьер! Пьетро никогда не мотал мне нервы, как ты!
Шлепая по полу босыми ступнями, я доковылял до двери, настороженно выглянул в коридор и перешел в кладовку. Там взял больничные брюки и новый халат, но прежде чем надевать их, обтерся чистой простыней. Белая ткань сразу стала буро-красной от кровавого пота.
От кирас и карабинов мы избавились еще на берегу, попросту побросав их в мутную воду. Потом перетащили к реке плоскодонку и столкнули ее с прогнившего и покосившегося причала, благо лодку недавно привели в порядок: просмолили дно и даже смазали машинным маслом ржавые уключины.