Оставшиеся вдвоем девушки-игроки напрягли оставшиеся силы и попытались сдержать чудовищный напор обалдевших от голода и усталости путников. К их лицам тянулись десятки грязных рук с зажатой медью и серебром, десятки хриплых голосов требовали еды и дров, вина и пива, компота и кваса. Требовали хоть что-то прохладное и жидкое, способное увлажнить пересохшие и забитые пылью глотки. Плакали дети в материнских руках, по перепачканным щекам тянулись светлые дорожки слез, мерцающие от слезной пелены глаза смотрели с обидой на таких плохих тетенек, что не дают им кушать. А ведь так хочется кушать…
Гном не забыл и о прочих покупках, кои выгрузил по прибытию домой. Мешок муки, три больших свиных окорока, горшок сливочного масла и два горшка с гречишным медом. Прекрасная простая снедь, могущая храниться довольно долго. К ней гном присовокупил немного овощей и фруктов. Все вышеперечисленное сразу же забрал Кашемор, требовательно проворчавший что-то про необходимость наличия запираемой кладовой для продовольствия. Намек услышан.
– Если продолжишь усердно трудиться, придет время и сможешь ты посетить храм Титанора, поклониться, испросить покровительства в ремесле и бою. И он не откажет…
– Завтра выполним еще одно звено – пообещал Кроу, понимая, что друзья жертвуют собственным делом ради него и Крохи.
– За Свет! – хрипло произнес он, шатаясь под дождем и упрямо шагая вперед – За Свет!