После чего гунн, удостоверившись в том, что я остался на месте, уверенным жестом открывает меню настроек "Робота" и запускает последнее, из ранее запущенных приложений, показывая тем самым, что прекрасно разбирается в возможностях операционной системы. Как назло, так как именно я сидел за этим столом перед открытием ресторана, на полный экран запускается сервис "Смотри". Разумеется, в нем тут же начинает проигрываться последняя просмотренная запись, а именно передача "Игровая Арена". Так как наушники сейчас не подключены к столу, то голос Уилла Коди тут же разносится над столиком.
Даас оглядывается, и его удивленный взгляд упирается в меня. Ощущение, что босс просто забыл, что я сижу в сторонке. Почти минуту в зале стоит полная тишина. А затем лицо Дааса озаряет широкая улыбка, и он даже хлопает ладонью по столу.
На полном автоматизме, принявшись за порученное дело, вновь погрузился в размышления на вчера недодуманные темы. Чем дольше думал, тем все больше склонялся к мысли, что надо все же идти в Храм и беседовать со жрецами. Правда, тоже далеко не факт, что это мне поможет, так как служители Трехликого старались никогда не говорить о чем-либо конкретно, предпочитая как можно более размытые формулировки. По-моему, пусть и не большому опыту общения с ними всегда так выходило, что после диалога со жрецами у меня всегда возникало больше вопросов нежели ответов. Но с кем еще пообщаться на интересующую меня тему? С отцом? Не думаю, что это хорошая идея, у нас дома тема паломничества никогда не поднималась. Хотя я и знаю, что батя проходил Аркой, когда серьезно заболела Дана, моя старшая сестра. Мне тогда было шесть лет, и этот момент помнится очень смутно. Да и отец никогда не говорил об этом с нами. Самым напрашивающимся решением было написать Янгу и напроситься на встречу. В принципе логично, ведь именно сэнсэй поднимал недавно эту тематику. Только вот после его последнего звонка мне совершенно не хочется даже слышать его голос.
Согласно подписанному контракту, у меня был ненормированный рабочий день, однако общая загруженность не должна была превышать пяти часов в сутки. Сегодня же я проработал всего четыре часа десять минут.
После этих слов гунны развернулись и, причитая на несправедливость жизни, вышли на улицу, очень аккуратно закрыв за собой входную дверь.
Фел не стал спрашивать больше ничего, кивнув своим, он поднялся из-за стола и вышел на улицу. На самом деле я конечно азартен, в этом и есть моя основная беда, но именно борьба с этим моим недостатком и заставила не вкладывать в эту ставку все накопленное. Хотя, если признаться себе, то очень хотелось, не то, что поставить все своё, но и позвонить старшей сестре и занять у неё под это дело. Даже сейчас, уже приняв окончательное решение и отдав Фелу только тысячу, с большим трудом удержал себя от того, чтобы остановить байкера и не сбегать за остальными деньгами.