– А кто это усомнился? – подивилась Эльвира.
Но ты же еще жив, не унимался внутренний голос.
Когда Мануэль, наконец, заговорил, версия о его невменяемости сильно пошатнулась. Вполне разумно и внятно он говорил, хмуро и горько, но без истерики… Для верности Рельмо наскоро прощупал общий фон и не обнаружил там никакой серьезной патологии. Кроме той, что была раньше, разумеется. Общее состояние подавленное, но не до такой степени, чтобы человеку требовался психиатр.
– Как у себя дома. А ты хотел куда-то попасть? Или сам не найдешь выход, и тебя проводить?
– Сомневаюсь, – проворчал Зиновий. – Ты, наверное, никогда не имел дела с религиозными фанатиками.
– Ты разве сам не знаешь? Ты же предсказывал.