Васю я не стеснялась никогда. Он не мужчина, а дух, к тому же пеленки мне когда-то менял и на горшок высаживал. Да и я для него не женщина, а дитё любимое, которое никогда не повзрослеет, ибо самому домовому минуло уже несколько столетий. Он еще с моими бабками и прабабками жил, хозяйство их вел, потом с мамой, а там и я появилась и к себе его забрала. Чую, еще несколько поколений Стрельцовых взрастит и выпестует Василий Васильевич, и все мы для него будем родными и любимыми.
— Ты при Мортеме не ляпни, что принцев штуками считаешь, — прыснул Лёлик. — Он и так от тебя в культурном шоке. Чем ты его так ошарашила, что он до сих пор нервно коситься начинает, если вдруг тебя упоминаем?
Мы вереницей прошли в кухню, чинно расселись за столом. Вася с непроницаемым лицом поставил перед каждым тарелки и чашки. Водрузил по центру большое блюдо с эклерами с заварным кремом и глазурью. Я тихо вздохнула и утащила себе сразу два. Енька тоже не стеснялся, шустро подцепил лапкой пирожное и утащил к себе в тарелку.
— Ты как? — осторожно спросила, не торопясь вынимать кляп. — Меня видишь?
— Арина! — выдохнул, встретившись со мной взглядом. — Наконец-то! — Рывком вскочил, сел на край постели и судорожно обнял мое непослушное тело.