Сидят за столом над бумагами и вполголоса что-то обсуждают. Причем Теодор явно соображает, о чем речь, более того, отвечает в тему, судя по тому, что Виктор его внимательно слушает, не исправляет и не вставляет язвительных шуточек.
Маг ушел, а я развалилась, прикрыв глаза. Кажется, я задремала, потому что внезапно раздавшийся громкий шелест, словно по полу волокли что-то тяжелое, заставил меня вскинуться и сонно захлопать глазами. Свет мы не включали, фонарик унес с собой Мортем, поэтому я не сразу смогла в темноте понять, что меня потревожило.
Знаю, это жестоко, но необходимо. Евграфий — фамильяр, он обязан принимать на себя не только хорошее, но и болезненное, плохое… Обезболила я их обоих по максимуму, из расчета на массу тела и возраст. Но… Вся беда в том, что у англичанина не обычные травмы, не просто взрывной волной его посекло. Тут темная магия… Не знаю, что за дрянь взорвалась там, в лабораториях, но явно ничего хорошего.
— Господин Перепелкин? — уточнила я у моложавого блондина, сидящего за письменным столом в нужном мне кабинете.
Белла, пискнув, прыгнула ему на колени, а Енька пристроился сбоку. Отец Алексей чуть помедлил, занеся сухую сморщенную руку с увеличенными суставами на пальцах и пигментными пятнами на коже, потом перекрестил их и лишь после этого стал гладить.
— Ну да, я так и сказал, — усмехнулся некромант.