Так мы и сидели вчетвером. Фамильяры дремали, свернувшись клубочками, я мучилась, отец Алексей тихо молился.
Мортем поперхнулся воздухом и уставился на меня в немом изумлении.
В общем, к тому моменту, когда мы стояли перед регистраторшей браков в ЗАГСе, на моих пальцах красовались уже два кольца, врученные мне Мортемом. То, что с опалом и типа символ его жизни, и бриллиантовое помолвочное, повергающее меня в созерцательный экстаз. И вот-вот должно появиться третье. Теодор не стал выбирать ничего мудреного: тонкие ободки с неброским изящным выпуклым узором. И ему при работе такое мешать не будет, и я смогу носить его на одном пальце с «моей прелестью».
— Приношу свои извинения, мадемуазель, — проговорил призрак. И ладно бы он водрузил голову на плечи, так нет же, продолжал держать ее в руках, и говорила она (голова) так, словно ее это не смущает. — Не утерпел. Здесь так скучно по ночам, а тут хоть какое-то развлечение после стольких-то дней.
— Просто знаю, и всё, — пожала я плечами.
После снотворного я заснула мгновенно, а утром умудрилась проспать. Растолкал меня Василий, сказав, что звонила Мария Мельник, наговорила на автоотвечик сообщение. Мол, Туманов ей вчера вечером велел ко мне народ записать на сегодняшний день. Поэтому мне пора собираться и ехать на работу.