— И спасибо за цветы, — бросила я на него взгляд из-под ресниц. — Правда, хочется верить, что я не такая толстая и мохнатая.
— Ладно, — махнула я рукой. — Вась, вещи пока в стиральную машинку, а фамильяров купаться. Пока они будут обсыхать…
— У-у-у, волчара позорный! — Я от души высказала несколько нецензурных слов в адрес Владимира Вольфганговича и швырнула мобильник на кровать.
— Мистер Мортем, так вы поэтому не появились на банкете? — повернулась я к свекру, совершенно забыв, что он англичанин, и спросив по-русски.
Все обошлось бы, если бы те, кто при жизни были рабочими, делавшими ремонт, отчего-то не разозлились, уж не в курсе, на кого. На весь мир в целом, или на каждого отдельного его представителя, или на некроманта, или на меня… Не знаю. Но суть в том, что три здоровенных мужика в спецовках вдруг появились вокруг меня одновременно. У первого в руках была монтировка, у второго молоток, а у третьего болгарка.
— Значит, так, журналисты, слушайте! — прониклась своей ролью женщина, оперлась локтями на прилавок и начала излагать.