— Раньше надо было думать, Стрельцова. Два года прошли, сама понимаешь…
— Ну тише, тише, хорошие мои, — прошептала я, одной рукой поглаживая Еньку, другой Беллу. — Я вас всех тоже люблю. И тебя люблю, Тео. Спасибо, — посмотрела я в глаза мужу.
И вот — музей опустел. Тишина, гулкое эхо наших шагов, скрип половиц, шорохи, потрескивание, как бывает в просторных закрытых помещениях, полных старых вещей.
— Вась, Манана опять чудит. Якобы мне не жалко дорогую обувь. Если мистер Смерть будет просить что-нибудь для меня, передай-ка и старые кеды, в которых я Еньку по лесу гоняла. Их не жалко, если что.
— Рад знакомству, барон. Позвольте представить вам мадемуазель Арину Стрельцову. А я Теодор Мортем, подданный британской короны, — произнес некромант.
— Я знаю, — тихонько отозвалась я, рассматривая кусты, за которыми почуяла присутствие постороннего.