Тайны в этом не было никакой. Да Любица и сама наверняка знала, какая это может быть ворожба!
– А ведь он, может, там, с ней? – встрепенулся вдруг Велемил. – Может, уже и… сам справился? Он ведь жив, точно жив. Будь не так, мы бы уж знали…
Что ж, оставалось со всем согласиться, в чужом дому своих порядков не заведешь.
Какая бы раскрасавица ни была Аленьина дочь, Велье, видно, материной красы неописуемой не отсыпалось. Эта больше в отца пошла лицом, нянька старая твердит, что на бабку свою, Велеславову матушку, сильно похожа. Что ж, личико милое, пожалуй, но и только. Волосы вот материны вроде бы, с рыжиной, не Чаянин янтарный шелк, а жестче и кольцами завиваются, распустит косу – как водопад буйный по спине, когда вода на камнях да порогах играет. Неплоха девка, если одеть как следует, тогда кому хочешь показать не стыдно.
– Не за что меня благодарить, не чужие ведь мы теперь! Смогла помочь, и хорошо. А попросить, говоришь, все можно, Мирята Веденич? – сообразила она и лукаво улыбнулась.
– Вы, княже, Ладе самой и Макоши-Матушке выбор этот поручили, так можно ли теперь на него пенять? – мягко сказала волхва. – Хороший выбор, лучшего не бывает. Только с ним, с Иринеем, с одним ей и судьба. Радуйся, княгиня.