Конечно, он. Тот купец-оборотень. Касмет.
Она, Велька, для себя уже иного захотела. И как бы ни дивно жар-птицей быть, какая бы ни была от этого великая радость, не нужно, если плата здесь – неволя и скорая смерть, да еще и от любви своей отказаться надо совсем.
– Глупая ты, – Чаяна усмехнулась, – княжон отдают не за того, кто люб, а за кого надобно. Я готова была. Но не за проклятого же!
– Я заговаривал болячку-то, – настойчиво повторял знахарь.
Вот и нет солнышка, ушло, пропало, только облака пламенеющие сгрудились над его подземными хоромами. До настоящей темноты еще осталось время, но уже мало его совсем…
Чаяну окружили и увлекли к выходу из палаты.