— меня прижимали к себе и гладили. — Я узнал об этом случайно. На четвертом курсе. В тот день у отца такие неприятности, которые он запомнил на всю оставшуюся короткую жизнь. Он клялся, что не делал этого, говорил, что не помнит, потом оправдывался, что если бы мама хоть немого соображала в магии, то сняла бы заклинание. Да и я сам виноват. Почему я не сказал? Почему столько лет молчал? А я пятнадцать лет считал, что так и должно быть. Пятнадцать лет я был уверен, что поцелуи и объятия причиняют людям боль. А когда я видел влюбленную пару, я смотрел на них, как на ненормальных. На следующее утро я бросил Академию и ушел в инквизицию.
— Не буду врать. Мне хотелось поцеловать тебя, обнять тебя, погладить по щеке… С любовью…. - тихо — тихо ответила я, поднимая глаза.
— Она! — заорал кто-то тыкая в меня пальцем. Закон подлости, однако. Почему в госучереждениях очередь до меня не доходит, а как на костер, так сразу без очереди?
Я заняла место недалеко от выхода, возле какой-то статуи. Народу в зале было не так много, как я предполагала. Либо все привыкли к тотальной несправедливости, либо маги всерьез опасались очередного инцидента, пытаясь свести список потенциальных жертв до минимума.
Истерика продолжалась минут пятнадцать. За это время было вылито столько грязи в адрес инквизиции, что я бы на их месте уже давно бы подала голос, но эти были абсолютно спокойны. Некое подобие кораблика был сделано и любовно разглажено.