— А ты спрашивала, для чего третий бокал… — услышала я голос за спиной, сопровождаемый скрипом дивана и звуком осторожно поставленного на стол бокала. Я бережно укладывала стекла в салфетку, понимая, что я еще «дешево» откупилась от своего «невезения». Руки начинали подрагивать. Я быстро сгребла стекла, положила салфетку на стол, схватила ручку, планшет и двинулась в сторону двери.
Я мысленно попрощалась с ма-а-аленьким, но несправедливым миром, отдельно и, к сожалению, заочно, с Альбертом, чувствуя, как в горле встал горючий и не проглатываемый ком. «Прощай, Альберт!» — я шмыгнула носом, бросая палочку на песок. — «Ты единственный, кого мне будет не хватать. Я действительно влюбилась в тебя!». «Ага, с первого его испепеляющего взгляда!» — вздохнул демон, беря ангела за руку.
Редактор нашей газеты — одна бессменная и, кажется, бессмертная мадам, здоровая, как Лошадь Пржевальского, которую поставили на задние копыта и слегка приодели. Главный цензор, заслуженный штандартенфюрер от грамматики, помнящий еще времена, когда писали про «надой», «целину» и «передовиков производства».
— Я вас приветствую! — вздохнула я, присаживаясь на знакомый стульчик и пряча глаза. — Сильно занят?
«Возьмите пробничек!» — сладенько улыбнулся демон, протягивая невидимым прохожим какой-то флакончик. — «У нас сегодня акция. Возьмите пробничек! Если понравится, обращайтесь!».
— У него сейчас просто период цветения! — стонал старик, захлебываясь слизью. — Вы не подумайте, что он опасен! Он цветет один раз в году! Просто я думал, что в это время нужно просто не выходить на улицу. Всему городу.