С каждым Юлиным словом лицо Ильи вытягивалось всё сильнее и сильнее.
Великая Зыбь провела ладонью Юле по лбу. Между пальцами сверкнули дугообразные молнии, глаза сестры засветились изнутри синим светом. Юля, не приходя в сознание, громко застонала. Запах перегревшегося системного блока усилился в разы.
Где-то минут через десять после Юлькиного пробуждения, она заявила, что с ней связался дед, и им срочно нужно возвращаться домой. С Таней распрощались очень тепло, с улыбками и чуть ли не с объятиями.
— Ответствуйте, нечестивые твари! — сурово возвестил отец Палпатин. — Что за шабаш вы тут устроили?
— Самозародившийся разум впитывает в себя силу Речи как губка, растёт, исследует окружающий мир. В какой-то момент он создаёт себе материальное тело — как правило огромное, чтобы вместить переполняющую его мощь. Ну а дальше… — Таня вздохнула. — Всё зависит от того, насколько новорождённый Лунтик адекватен. С иными можно договориться, другие сразу залегают в спячку на дно океана, а другие словно дикие животные идут на свет больших городов и начинают крушить, — Таня внимательно посмотрела на Илью, удостоверяясь, что тот слушает. — Первый фильм про Годзиллу, чёрно-белый, снимался во многом на основе реальных событий. Тогда куче простых японцев прошлось промывать Речью мозги, внушать им, что они видели не огромного монстра, а просто фильм в кинотеатрах.
Оказывается, отец стал таким сухарём как раз из-за продвинутых дедовских методов воспитания. А ведь был на первый взгляд вполне адекватным мальчишкой! И вырос бы нормальным человеком. И не отдалился бы от родного сына, выкинув его за орбиту своих интересов.