— Да существует чёрный рынок словоформ, — подтвердила его догадку Фубуки. — Там торгуют ворованными словоформами, проворачивают тёмные делишки те, кто не смог или не захотел получать лицензию.
Таня без особого труда подняла Юлю на руки, словно пушинку и понесла её в сторону лифта. Семнадцать-восемнадцать лет и такая силища? Скорее дело опять же в словоформах. Илья сложил руки Юльки у неё на груди и шёл чуть сзади сбоку, придерживая сестре голову, ему не понравилось как сильно она опрокинулась назад. Может, для взрослого человека это и не страшно, но фиг его знает…
Не об этом ли ты всегда мечтал, спросил сам себя Илья, глядя в холодные глаза отца — те нисколько не изменились. Не ты ли хотел получить признание от родителя? Стать полноценным сыном, а не галочкой в паспорте. Наверное, да, мечтал… но не так. Совсем не так. Людоедские методы отца и деда не вызывали ничего, кроме чувства омерзения. А общество говорящих, не смотря на все их чудесные возможности, прогнило точно также как и прочее человечество.
Дверь несколько раз пнули, та со скрипом, неохотно приоткрылась примерно на четверть, словно у существа в коридоре не хватало сил управиться с настолько массивной дурой. Раздались странные звуки, жутковатая смесь невнятной человеческой речи со свиным хрюканьем и собачим лаем. Существо явно выражало недовольство неподатливой дверью и судя по всему использовало очень экспрессивные выражения. Смысл слов скрывался от Ильи, языка зыбников он само собой не знал, но по интонации примерно догадался об их значении.
Илья понятия не имел, что это ещё за белый чай и с чем его едят. Он знал, что существует зелёный чай, чёрный чай, который вроде бы обычный чай, ещё цейлонский какой-то, липтон, который Россомаха пьёт… Но белый чай? На самом деле, не исключено, что Илья его уже пробовал, просто не заметил. Если белый чай — это некий очень дорогой сорт чая, то на обеденный стол семейства Чесноковых он вполне мог залететь в один прекрасный день. Просто Илья как обычно выдул его залпом и убежал к себе в комнату.