– Черт побери! Свиное дерьмо! Нагель, тормози!
И что теперь прикажете делать?! В бою, как по старинке, посыльных посылать и верхоконных казачков?! Так последних по штату не положено в достаточном количестве. И что делать ему, привыкшему к рациям не только для взвода, но желательно для каждого бойца?
– Молчи, любимый, не трави душу, все дни о нас с тобою и думаю! Я твоя и только твоя, знай это. Орден Ленина у тебя красивый, первый раз потрогать можно. И в петлицах на звездочку стало больше! Генерал ты мой любимый! Ладно… Потом все скажу, расцелую до беспамятства, сейчас мне тебя посмотреть надо, а то со стороны разглядывала.
– Так что знаете, как закапываться в землю. И от обстрелов спасение, – ухмыльнулся Гловацкий – с начальником штаба ему повезло, его правая рука и прямой преемник в комдивах на случай вынужденной замены военное дело знал в тонкостях, и положиться на него можно было полностью.
– Сегодня ночью перевезем половину – больше взять на палубы просто не в состоянии. Задействую дивизионы канонерок и военных транспортов. Вернемся следующей ночью за тремя другими батальонами. Днем перевозку лучше не осуществлять – на кораблях очень слабое зенитное вооружение. – Последнее Николай Юрьевич сказал осторожно, просто констатируя факт. Он не хотел даже буквой зацепить командующего. Тот и так сделал для Чудской флотилии больше, чем наркомат ВМФ и командование Балтийского флота, вместе взятые. А ведь буквально отрывал от своих войск, такое понимание среди генералов Аврамов ни разу в жизни не встречал.