Внутри пустого павильона, отгоняя назойливых мух, расставляла на полке банки-склянки одуревшая от жары продавщица. Покупателя встретила с интересом и живенько собрала к бутылке водки немудреную закуску в виде нарезки колбасы, сыра и черного ржаного хлеба. Добавила золотистого леща холодного копчения, посетовала, что снетка выловили подчистую, а раньше мужики к выпивке его брали целыми кульками: сушеная мелкая рыбешка здесь шла вроде кедровых орешков в Сибири или семечек в других местностях России. И тут вошли две старушки, у которых Гловацкий мягко поинтересовался личностью загадочного старика. Те ответили разом, почему то перекрестившись дружно, но на улице Николая Михайловича окликнула та, что о «пользе» говорила. И боязливо добавила: «Лет двадцать его не видела, редко сюда приходит этот сетту. Старик мой с ним поговорил чуток и помер через месяц. Люди судачат, что порой он смерть предсказывает и та приходит». Тут бабка перекрестилась и шустро потопала по улочке, только оглянулась несколько раз на него, как на прокаженного.