Голос начальника штаба Псковского УРа капитана Низковского дрожал от еле сдерживаемого самого праведного гнева. Его возмущение целиком и полностью разделял и Василий Михайлович. Вот только высказался бы он такими словами, что ни в одном уставе не могут быть прописаны! Да и не сдюжит бумага, и никто публиковать такое не рискнет, печатать на свою голову. Но приходилось раздражение сдерживать волей все три последних кошмарных дня, когда он получил назначение на должность уровского командира.
– Я знаю это, согласен с вами, Николай Михайлович. Чересчур велики потери, дивизии мехкорпусов насытить танками новых типов невозможно, слишком много потребуется танков. – Полубояров отвечал осторожно, да, он вывел корпус к Пскову, вступив в командование, но как никто понимал, что и с него будет спрос за тот чудовищный разгром, что потерпели танковые части. Да и на их скорое воссоздание не рассчитывал – как бы круглосуточно ни работали заводы, но восполнить ТАКИЕ ПОТЕРИ невозможно!
Гловацкий поощрительно улыбнулся, но проводница сделала вид, что не поняла почти откровенного предложения, тут же соскочив с темы, и, как говорят путейцы, перевела стрелки.
Гловацкий неторопливо вышел из-за раскидистого куста, где отдыхал в тенечке, и медленно стал подниматься на крутой бережок по зеленой траве. Его сразу заметили – не узнать малиновые генеральские петлицы на кителе было трудно.
– Управление будет резко улучшено, ведь бригады намного меньше дивизии, комсостав уже начнет справляться. Танков семь десятков, согласен, немного, но если грамотно их применять, действуя из засад, без лихих атак на противотанковую артиллерию, которые я просто не допущу, то больших потерь в танковых бригадах не будет. Их командиры постараются впредь избегать опрометчивых решений и напрасных поломок – восполнять нечем, можем рассчитывать только на правильное распределение внутри.