– Может, через контр-адмирала Алафузова в Генштаб сообщить?!
Но теплые ладошки взяли его совершенно безвольную и бессильную руку, накрепко прижали к пышущим жаром, как ему показалось в первую секунду, тугим, как резина, округлостям.
– Последствия даже от небольшого «удара» бывают очень тяжелыми, и поэтому я предложила вам госпитализацию. Вы отказались, товарищ генерал, – тон ее был ледяным, Николай Михайлович прикусил нижнюю губу до боли. Затем снял китель и нательную рубаху – врач послушала сердцебиение, постучала крепенькими кулаками по разным точкам, спрашивая «болит – не болит», и предложила одеться. Сама достала две бутылочки с лекарственным настоем, положила на столик порошки в бумажных пакетиках.
Сумрак, но не темнота, даже читать можно, если приноровиться. А вот что проплывало деревенским видом за окном, потрясло его не меньше. Поезд медленно шел вдоль большого села, на лужайках спокойно скотина пасется, кони в ночном, мужик спокойно дрова рубит, но вот бросил, пристально на эшелон смотрит – пастораль сельская, одно слово!
Голос обеспокоенный, судя по всему, его нечаянная любовь на самом деле считает, что у него серьезное сотрясение мозга. Все признаки налицо: рвота и заговаривается невпопад.